О происхождении фамилии Макаров. Последняя рукопись Сергея Сергеевича Макарова. Создана в декабре 2014 года. Последняя правка конец 2017 года. Очень жаль, что мы не узнаем о том, что он хотел рассказать и излить в свою Книгу живота...
Книга живота
(Записки пожилого человека)
Быль всегда горчит, как горчит полынь-трава. А всякая утрата рождает грусть, потому и горчит - вместе с тем в слове «быль» слышен явный намёк, что бывшее никуда не ушло, оно во времени не растаяло, а продолжает жить в настоящем и обещает сохраниться в будущем. Быль – это то что есть и будет всегда, потому что быль – это вечная жизнь. На земном поприще некие события, ни объяснить ни понять, слишком загадочны они и не просты, впрочем, самое лучшее, их и не надо разгадывать, достаточно и того, что они были…
А пока для начала надо пояснить, откуда и как вошло в меня понятие о книге живота. Всему причиной мой покойный отец. Царство ему небесное. Он по профессии был бухгалтер. с раннего детства я знал, что у него есть старая объёмистая тетрадь в толстом переплёте, время от времени он записывать туда бытовые подробности жизни, как монах-летописец, он вечерами усаживался за стол и, что ему представлялось наиболее важным, аккуратно вносил в тетрадь. Отцу был бухгалтером ,и любил точность. Если в семье рождался ребёнок – вес и рост новорожденного непременно фиксировался в той тетради. Въезжали в новую квартиру – до сантиметра отец вымеривал размер каждого окна, длина-ширина комнаты, габариты печки, ничто не ускользало от его внимания. Он и меня после окончания учебного года заставлял переписывать в ту тетрадь, например, четвертные оценки, с какими я переходил из первого класса во второй. Из второго в третий. Похожие записи делал и мой старший брат. Отец записывал народные пословицы и поговорки, рисовал карты местности, где в разные времена приходилось жить, а в целом семейную летопись-тетрадь он называл «книгой живота»… Подозреваю, что в некотором мысле ему за образец была Моисеева «Книга бытия» из Библии. Так или иначе, а название моей собственной книги мне давным-давно подарил, оставалось только когда-нибудь написать самою книгу.
Правда, я не спешил, жил себе и жил, мне думалось, что жизни не будет конца, но вдруг оказалось, что уже разменен восьмой десяток, а еще не написано ни строчки, и тогда я понял, что пора оглянуться, пора всерьёз подумать и о том, что было, и о том, что ждёт впереди. Наверное, та же мысль когда-то тревожила и отца – пришлось невольно поторопиться. У меня даже появилось чувство вины, за свою медлительность неведомо за перед кем и за что. Возможно, поэтому, как оправдание, и родилось желание написать эту книгу, впрочем, если признаться, мысль такая зародилась не знаю с каких давних пор, почти с раннего детства. Я руг особенно остро понял, что то, что я никогда не знал отчего дома. Сколько помню, родители постоянно переезжали с места на место, мы были вечные странники без родного угла. Первые годы меня это, впрочем, не занимало. Только много позднее, стало возникать чувство, что у меня в этом плане что-то далеко не так, как у других, осознание обделённости стало меня донимать. Мне подумалось, что, если книгу такую написать, она станет родным как бы домом, и куда я соберу под единую крышу всю родню, бабушек-дедушек, дядюшек - тётушек, всех кого знал и кого никогда в жизни не видел в глаза, потому что жили они, когда меня еще не было на свете, я даже не знаю, где их могилы.
Написать родовую историю – какая огромная работа! Возможно, мне не хватит ни сил ни времени, чтобы справиться с этой работой, но попытка не пытка.
Прикоснуться к уходящему миру было бы слишком громко, тем не менее, меня смутно тревожили разговоры с отцом и матерью о их родителях, которых уже не было в живых, о семейных преданиях – мне жаль, что события, которым я сам был свидетелем, тоже уходят невозвратно в прошлое. А всякая потеря, как известно, рождает печаль.
В какой-то мере на меня повлияло и то, что я никогда не видел родной бабушки или дедушки. Они умерли еще тогда, когда меня не было на земле, они не видели меня в глаза и я их тоже не видел и полагаю, что очень много по этой причине не получил от жизни. Помимо того, мне ни дня не довелось прожить в отчем доме, мои родители по причинам, о которых будет сказано, всю жизнь скитались по чужим углам. А всё вместе взятое вошло в меня как горькая обида. Может быть, желание написать эту книгу было неосознанным стремлением восполнить этот серьёзный изъян, потому что написать книгу – это и как построить, как бы наверстать упущенное и заселить новостройку родственниками, которых я не видел в глаза, но которых знаю хотя бы по чужим рассказам. Так что книга эта отныне мой отчий дом, в котором живут те, кого я даже ни разу в глаза не видел или те кого давно нет со мной.
У Салтыкова-Щедрина в «Пошехонской старине» есть несколько слов о том, что означает имя Макар.
У Щедрина говорилось о том, что в народе, случись если незамужняя девица родит ребёнка, она, чтобы скрыть позор, тайком подкидывала его на порог какого–либо богатого дома. Хозяин утром проснувшись выходил –«подарок» завернутый в пелёнки невольно бросался ему в глаза. Народ богомольный был, принимал «подарок» с покорностью». Кормил-поил его. А поскольку ни каких справок
«Куда Макар телят не гонял. Все шишки на бедного Макара». Он в семье вроде козла отпущения. Самая тяжкая неприятная работы ему. Обидеть его мог всякий. Кто заступится за сироту? Много по Руси было макаров - фамилия эта весьма распространённая.
Макар – это сирота. Мало того, он даже не знает, где и когда он родился, кто его мать и отец, в каких краях они жили, где похоронены. Не знает потому, что он - подкидыш. Макар - это подкидыш ,человек без роду и племени. Неизвестно, кто был его отец и кем была мать, где они жили и где похоронены. Он как с облака упал на землю.
Моя мать не умела ни писать ни читать. Но знала наизусть одно-единственное стихотворение Пушкина. Которое она постаралась выучить, взять его на слух когда его кто-либо из грамотеев читал ей его по её просьбе. Стихотворение называлось «Подкидыш». Женщина совершенно неграмотная, мать не умела ни читать ни писать, но знала наизусть стихотворение Пушкина «Подкидыш». Она взяла его когда-то на слух и при случае нередко декламировала, если находился слушатель. Она записалась даже в клубную самодеятельность и читала его со сцены деревенского клуба. Закончив чтение, всегда роняла скупую слезу и подолгу грустила.
Книга бытия – первая книга Моисеева…
Немного о селе Петровское и фамилии Якшины
Село Петровское, Щелковского района, очень старое. Существует предание, что его история истекает еще со времен монголо-татарского ига и основано татарами. Татарские корни отражены в живущих здесь ранее семьях с фамилиями: Баскаковы – (баскак – с татарского надзиратель), Басмановы (басма – печать, знак), Якшины – (якши – переводится – хорошо).
На кладбище, возле Спасского храма, много захоронений с фамилиями Якшины. Если провести параллели, то можно предположить, что они все имеют родственные корни, предки которых являлись основоположниками династии Якшиных.
Николай Семенович Якшин (1838-1919), мой прапрадед (Кирилла Сергеевича Макарова), покоится вместе со своей супругой Прасковьей Федоровной Якшиной (в дев. Балуева) (1844-1916) с левой стороны от входа в Спасский храм. На его надгробье надпись «Ктитр сего храма», что переводится с греческого как создатель, попечитель, украшатель. Он имеет прямое отношение к данному храму. В исторических документах значиться «Хоронили как церковного старосту». История умалчивает, что именно он сделал для этого храма, но мы знаем немного истории самого храма. В мае 1823 года, вдова действительного статского советника Екатерина Алексеевна Мельгунова послала челобитную митрополиту Московскому и Коломенскому Филарету с просьбой разрешить построить в селе Петровское каменную церковь во имя Николая Чудотворца вместо пришедшей в ветхость деревянной. Проект новой церкви был составлен академиком архитектуры Ф.М. Шестаковым и каменных дел мастером Л.П.Карлони. Церковь была построена и освящена в 1828 году. Позже храм переосвящен в честь Спаса Нерукотворного Образа, тогда, к нему пристроили придел во имя Николая Чудотворца. Возможно Николай Семенович и имел отношение к созданию предела Николая Чудотворца, как своего защитника и покровителя.
Вернувшись к истории села Петровское мы узнаем, что в первой половины XIX века в селе появилась текстильная фабрика, которая принадлежала династии Якшиных, относившихся к богатому крестьянскому роду, по историческим данным уходящим своими корнями в XV-XIV века. Один из домов купца Якшина в селе Петровкое сохранился до нашего времени.
По приданию родственников, семья Николая Степановича была очень богатой и имела большой достаток. Есть поверие, что когда его дочь Екатерина Николаевна Якшина хотела выйти замуж за моего прадеда Ивана Андреевича Макарова, то ее отец был против этого союза, т.к. род Макаровых не был таким знатным и не имел соответствующего достатка.
В храме Спаса Образа Нерукотворного с правой стороны сразу у входа висит массивная икона Богородицы. Данная икона была подарена храму одним из представителей рода Якшиных, во времена гонений советской властью. Событие произошло в момент, когда семья переезжала из села Петровское на новое место жительства дабы избежать репрессивных событий со стороны власти. Необходимо определить кто из Якшиных ее передал в храм и куда осуществлялся переезд. Клик по превью откроет полноразмерное фото.
Якшины - крестьяне, династия купцов, промышленников. В с. Петровском имели бумаго-ткацкую фабрику. В 1852 году – Василий Максимович Я. (Список предпринимателей БУ, по материалам сан.обследования 1888г.)
ЯКШИНЫ - фабриканты из крестьян с. Петровское. В 1850 г. уже фигурирует "фабрика" Василия Максимовича Яшкина (видимо, разновидность в написании фамилии). В 1890г. бумаготкацкие фабрики имели крестьяне Кузьма Семенович (65 рабочих), Василий Дмитриевич (40 рабочих) и Марья Александровна (15 рабочих). В 1905 г. в списке предприятий фабрики Александра и Козьмы Семеновичей.